Такого поворота событий я не ожидал. Для меня, человека старомодного и витиеватого как бабушкин комод, процесс обольщения предполагал наличие красивой девушки и свободного времени. Я довольно потирал член, если в этом нелегком деле мне помогали весенний вечер, бутылка шампанского, коробка конфет и как апофеоз - горящие свечи, но никак не телевизор. Но это был не мой монастырь и я решил подчиниться местному уставу и не напрашиваться на губу, всякий раз презрительно выпячиваемую Таней, когда ей что-нибудь не нравилось.
Диван номер два был таким же узким как и Романский, но стоял у стенки, противоположной телевизору, и наблюдать за страданиями цветных картинок с него было намного удобнее, во всяком случае, для этого не требовалось насиловать организм в поисках подходящей позы - достаточно просто сидеть. Тем не менее, я сидел, касаясь бедром Таниного халата, скованный как могильная оградка, и совершенно не представлял с чего начать ухаживание.
Последний раз я охмурял Олю Петренко, амбициозную женщину хирурга, сломавшую ногу возле щиколотки, и начало разговора вилось вокруг ноги как бинт вокруг мумии. В той партии, сыгранной почти год назад, вместо конфет и шампанского я в качестве дебюта использовал чай и персики и уложил Олю на лопатки после третьего хода. Впрочем, Оля была опытным игроком и разыгрывала сразу несколько партий. После четырех месяцев напряженных шахматных баталий на клетчатом одеяле, когда выяснилось, что победителю турнира светит пожизненное заключение брака, я отказался продолжать соревнование, сославшись на слабое здоровье. . К тому же у нее был припрятан ферзь - пятилетняя дочка и слон - бульдог по кличке Альба… И чего меня все время тянет на женщин с детьми? Патология, что ли?
"Надо выпить, - решил я, - а там будет видно".
Я открыл шампанское, но наливать не стал, предоставив Тане право первой рюмки. Тем временем Таня вставила кассету в видеомагнитофон и, садясь на диван, анонсировала просмотр фильма следующими словами:
- Улетная комедия! Сейчас потащимся.
Мы выпили то ли за здоровье, то ли за здоровых и я в ожидании воздействия алкоголя сделал вид, что смотрю на экран, продолжая краем глаза наблюдать за Таней.
"Черт!.. какая она красивая!.." - до этого я всегда смотрел на красивых девушек очень спокойно и получал от этого чисто эстетическое удовлетворение, мудро предоставляя возможность ломать копья и головы в надежде на благосклонность писаных красавиц другим мужчинам. А тут замкнуло конкретно, как просроченный рубильник…
Прошлой весной Бухырин, побывав на очередной экскурсии в Арабских Эмиратах, привез специальную подсветку для ступенек в танцзале. На этот раз им руководили благие намерения снижения травматизма среди подвыпивших клиентов. После этого мы шесть дней возились с монтажом. Для того чтобы спрятать провода, пришлось снять почти всю обшивку с когда-то металлической лестницы, кроме того, пришлось помогать Роману протягивать гирлянду, состоящую из семи разноцветных проводов. Краска, которой были покрыты провода, выполняла роль изоляции и при протягивании трескалась и отлетала в самых неподходящих местах. Иногда гирлянда запутывалась и приходилось все начинать с начала, но нам удалось закончить монтаж до открытия клуба. Только одна мелочь не давала насладиться плодами свершенного труда. Лампочки не горели. Пять дней подряд мы снимали обшивку, Роман вытягивал гирлянды лампочек, проверял их. Оказавшись на свободе, лампочки радостно мигали согласно заданной программе. Роман вставлял их назад, вечером мы зашивали лестницу, а с утра все повторялось снова.
На четвертый день Валера, уже готовый сдавать нормативы по сборке-разборке обшивки лестницы в слепую, не выдержал и спросил: - Роман, когда ты перестанешь е…ть нам мозги своей подсветкой?! Никаких нервов не хватит собирать-разбирать эти ступеньки каждый день. Когда ты найдешь поломку? Ты хоть знаешь в чем тут дело?
Между тем лицо Романа было озарено знанием истины, он воздел указующий перст к звездному небу, сотворенному в третий месяц работы клуба, остановил свой взор между созвездиями "В" и "Д", прищурился и сказал, - Да!.. это "Кэ-Зэ"!
- Чего?
- Короткое замыкание!
- Знаешь, Роман, - сказал Валера, откручивая предпоследний шуруп, - я хоть и не электрик, но, кажется, знаю, где это самое КЗ.
- Где? - заинтересовался Роман и подошел поближе.
- Вот здесь, - ответил Валера и похлопал Романа по голове…
Сидя рядом с Таней, я медленно проходил все стадии КЗ, а шампанское только усугубляло положение. Но Таня, казалось, этого не замечала. Увлекшись приключениями туристов-неудачников, она толкала меня в плечо и со смехом повторяла понравившуюся ей фразу или ситуацию.
- Ой! я не могу! - каждый раз добавляла она. От слишком усердного смеха у нее на глазах выступили слезы.
Никакого мало-мальски удачного плана наступления на Танину независимость я так и не придумал, в голове было пусто как у студента после сессии. "Ладно, врага нужно бить его же оружием", - решил я и тоже начал смеяться.
Лучше бы я этого не делал. Смех у меня специфический. В период полового созревания, когда я смеялся часто и густо, немногие из слышавших это повизгивание койота удерживались от протирания указательным пальцем височных впадин. Кроме того, смех требовал больших физических затрат, от которых я за последнее время отвык.
Через полчаса Таня почувствовала неладное. Глотнув шампанского, она подозрительно взглянула на меня, поставила бокал и сказала, что, пожалуй, пойдет полежит. Я понял, что благоприятный момент упущен и сегодня ничего более умного, чем хрипы астматика, я из себя не выдавлю. Я поднял брови, что на обычном языке означало: "конечно, какие могут быть базары" и развел руками. Таня улеглась на Романском диване, сложившись ей одной известным способом, и продолжила культурный просмотр телевизора, чувствуя себя вполне комфортно. Мне тоже захотелось получить хоть какое-нибудь удовольствие от этого дурацкого вечера и я решил целиком посвятить себя шампанскому.
К полуночи я допил вторую бутылку, но решимости так и не прибавилось. Вечно у меня с этим проблема: для того, чтобы смело сказать то, что хочу, мне нужно выпить как минимум полторы бутылки водки, а способность членораздельно говорить обычно тонет в пятой стопке и, для того чтобы внятно излить свои чувства, мне всегда не хватает двухсот граммов.
Я молча сидел, смотрел на Танину макушку и чувствовал себя полным тонтон-макутом. К исходу второго фильма я устал бороться с двусмысленностью своего положения и решил, наконец, расставить все указатели между пунктами "А" и "Б". Я присел на корточки возле Романского дивана и стал нежно гладить ее черные волосы своим дыханием.
Тане такая экзотическая прелюдия понравилась не сильно, она привстала, повернула ко мне голову, посмотрела мне в глаза и удивленно спросила. - Ты чего?
- Ничего. Не волнуйся, лежи.
Таня отвела взгляд в сторону телевизора и опять легла.
- В средние века жил один монах…- я замолчал, вспоминая имя. В голове витали Фома Аквинский и Дионисий Лаэртский, восседавшие на облаке винных испарений, и я не знал на ком остановить свой выбор. Поразмыслив, я решил сохранить имя монаха в тайне. - Так вот, этот монах искушал свою плоть. Каждую ночь к нему в келью приходили две молодые симпатичные монашки. После вечерней молитвы они раздевались, забирались к монаху в постель и разными способами пытались ввести его во искушение. Так продолжалось много лет, но вера монаха оставалась твердой.
- Ну и что?
- Ничего, просто я - не монах и мне трудно бороться с искушением.
- А я причем? - поинтересовалась Таня.
- Очень уж ты красивая… влюбился я в тебя… по самые помидоры, - наконец признался я.
- Как вы, мужики, достали! Все одинаковые… Давай без этого обойдемся?!
Я облегченно вздохнул. Туман неопределенности рассеялся, несмотря на остаточные пары шампанского и Таниного дезодоранта. Теперь можно спокойно идти спать.
Я все-таки решился сыграть в эту лотерею вопреки своему морально-процессуальному кодексу. И пусть я опять вытащил несчастливый билет и завтра задетое самомнение будет доставать своими жалобами, зато я не буду мучаться от неопределенности до конца ремонта.
< >
3.03.2000
© Copyright: Семен Пудов, 2001
Свидетельство о публикации №201012400104 |
